Я полюбил такой яркий солнечный свет, слегка царапающий глаза солеными слезами, но такой ласковый в прикосновении солнечных зайчиков... Сейчас очень многое изменилось... или правильнее будет сказать "слишком многое"? Я не знаю, я действительно так многого не знаю, но иногда мне кажется, что так и нужно... правильно. Сейчас наступил конец. Все закончилось. Это окончание не имеет такого глобального масштаба, как если бы моя жизнь повернулась на все триста шестьдесят градусов по всем системам координат сразу. Просто я уезжаю... обратно - туда, где я вырос и жил до этой середины зимы. А это значит, что слишком многому приходит конец... Смотрю на часы и в который раз не вижу время. Это такое бессмысленное движение - поднимать руку к лицу, только лишь бы ожить и сделать хоть что-нибудь. Вот и сейчас - я понятия не имею сколько сейчас времени, даже не смотря на то, что только что смотрел на часы. А еще я жду его... И мне так много хочется... Сразу... Но в то-же время, не хочется ничего, потому что странная апатия встречает меня почти весь последний месяц - стоит мне проснуться или попытаться заснуть. Я не знаю, что входит в само определение "слишком многое", но мне плохо от того, что эти четыре месяца такой четкой границей разделили меня на того, какой я был, и того, каким стал. Хотя внешне разница не заметна, но глубоко внутри этот разлом слишком велик, чтобы можно было попытаться перешагнуть эту пропасть. Но хуже всего, что сейчас постоянно идут дожди, обманывая получасовой передышкой теплого солнца. Весь день... Утром и вечером. И это тоже что-то значит... Мысли прерывает неожиданное прикосновение холодных пальцев к глазам. Даже не смотря на то, что он носит теплые перчатки-обрубки, его руки всегда холодные... или это просто я неспособен поделиться своим теплом?... - Долго ждешь? - выдыхает прямо на ухо теплым облачком дыхания, а мне вдруг хочется вырваться из его рук, наорать и просто уйти... можно уйти и молча, но куда деть накопившееся внутри странное и такое болезненное переживание. Просто это "долго ждешь", как и "соскучился", да и просто "привет" - это все было во время, но не до или после, а значит, ранит... ранит своей неизбежностью скорого перехода в первую, либо вторую категорию. А еще именно сейчас мне почему-то хочется спросить, зачем он каждый раз невесомым касанием закрывает мне уши, когда говорит такие важные слова. Нагибаясь, становясь ближе и щекоча дыханием щеку или шею, он находится где-то очень далеко - в мире, где есть звук и звучание каждого слова, в то время как я остаюсь здесь - в глухой пустоте и своей темноте. Да, именно, темноте. Потому что только теперь я смог понять, что то, что меня окружает - это постоянная темнота, в то время как он всегда там, где солнце. Комкаю контур губ в легкой улыбке, но от этого становится только хуже. Просто эта улыбка уже не такая безразличная, как была в начале, но и не болезненно-смущенная, какая появилась в конце. Что-то между, что всегда между... Он громко чмокает меня в щеку и усаживается рядом на ступеньку, а мне в первый раз безразлично параллельно, что о нас могут подумать другие. Хотя, самая моя большая ошибка может заключаться в том, что этим "другим" никогда не было до нас никакого дела, а я стал понимать это только сейчас... - Нет. Вопрос задан так давно, что теперь ответ уже перестал быть уместным и нужным... Но я просто должен что-нибудь сказать, чтобы показать - все в порядке. Он мне почти наверняка не поверит, зато себе поверю я сам... Пластиковый стаканчик больше не греет пальцы и кофе давно остыл. Опускаю его полупустым на ступеньку, у самых ног. Холодно... - Сегодня так хорошо... Он задирает голову и, щурясь, смотрит куда-то в небо, где должно быть солнце... но его нет. Все плохо. И я в который раз не понимаю этого его каждодневного "хорошо", потому что хорошо все время быть не может. Или он это говорит, только когда рядом я? Бред. Как и весь этот день, последняя неделя и прошедший месяц. Но я этого не скажу, просто потому, что я не сказал так много, что это теперь перестало иметь какое-либо значение вообще. - Эй, что-то случилось? Он слегка дотрагивается своей коленкой до моей, а я чувствую, как по телу проходят волны мурашек, смешанные с холодной дрожью. Так близко... Господи, я допустил его к себе так близко... Отрицательно киваю головой и делаю вид, что меня очень интересуют шумные столики внизу... там, где каменистая площадка автостоянки и арка входа-выхода из живой зелени. На самом деле я ничего не вижу. Не только из-за больших солнцезащитных очков, раскрашивающих и нарезающих все в черно-белые кадры, но из-за внезапной слабости и невозможности просто открыть глаза. Мне кажется, что где-то очень далеко от этого времени, от теперешнего "сейчас", я буду так-же просто сидеть, закрыв глаза, но его рядом не будет... Может быть его нет уже сейчас и эта игра воображения... Легкое касание ледяных кончиков пальцев и точечное царапанье краешком ногтя. - Нет, не трогай! Резко дергаюсь, как ужаленный, чтобы не дать ему снять очки, и нечаянно задеваю ногой стоящий внизу пластиковый стаканчик, который тут же падает вниз... с этой большой и долгой высоты. Кофе разливается, оставляя пятна на камне, а во мне что-то переворачивается... вместе с этим самым стаканчиком. Встаю и просто бегу вперед, проделывая почти тот-же самый путь-траекторию и перепрыгивая через несколько ступенек. Если споткнусь, то просто кубарем сорвусь вниз, да еще велика вероятность и шею сломать, но... Это так неважно. Сейчас это совсем неважно. Потому что я плачу, мне плохо, и все как по замкнутому кругу. Потому что раньше у меня не было ничего, а сейчас у меня по-прежнему нет ничего, но есть кто-то, кого я не хочу потерять. Не могу. Но должен. На последней ступеньке нога зацепляется за штанину и я неуклюже спотыкаюсь, почти готовый упасть. В последний момент что-то с силой дергает назад, цепляясь за капюшон, и это удерживает меня от того, чтобы с позором впечататься в каменный асфальт. - Дурак! Он так и не отпускает мой капюшон, к тому-же еще несколько раз встряхивает, хотя и выглядит это, должно быть, очень смешно и забавно со стороны. Хотя бы потому, что я его выше. Потом, не знаю зачем, он начинает меня отряхивать, а я просто стою и не знаю, что дальше. Задыхаюсь. Просто я слишком много понял за эти три месяца... И теперь не знаю, что мне дальше делать со всем этим... никому ненужными знаниями. Бесполезными, если его не будет рядом... больше всего для меня самого. Натыкаюсь на его испуганно-растерянный взгляд и понимаю, что улыбаюсь. Глупо, но искренне, а он наконец сдергивает эти большие очки, способные спрятать от мира, но не защитить. По его взгляду я пойму... я понимаю, что все-таки плачу. Это почти незаметно и неощутимо, только две тоненькие прозрачные дорожки по щекам, расчерчивая лицо знаками тех зашифрованных эмоций, что глубоко внутри. Когда-то, очень давно, мне казалось достаточно простого и тихого "Все будет хорошо". Я готов был поверить не только в это, но этих трех слов было бы достаточно. Теперь слишком многое стало другим, не я, а все, что вокруг. И эти три слова... - Скажи мне... Прерываю его на таком увлекательном занятии, когда он с прилежной аккуратностью повторяет пальцем линии дорожек, слегка растушевывая их по щекам. Вздрагивает. Художник, от слова "худо". Кажется, он действительно этим увлечен... настолько, что даже прикусил губу и вот уже кончик языка показывает всю сосредоточенность его попыток. - М? - Три слова. Я непреклонен, потому что хочу финала. Именно в этот момент. Я очень хочу правды, не завуалированной и метаморфической, а обычной... такой простой и понятной. Эта его растерянность - она сойдет когда-нибудь с его лица или это только сегодня? Сейчас?... - Скажи... Выдыхаю почти что одними только губами, стискивая зубы. Скажи же, что все будет хорошо... что все уже хорошо. - Ты уверен? Я говорил это столько раз... Опять поднимающееся раздражение, немного злости и обиды. Ровно. Невозмутимо. Нет. Ты не говорил. Или просто меня там не было... Или это был не я. Не мне. А может это было в один из тех редких моментов, когда ты нарочно закрывал мне уши, чтобы я не мог услышать. Тогда так не считается. Неопределенно мотаю головой, пытаясь найти в этом пространстве хоть какую-нибудь верную траекторию, потому что я не знаю, на какой оси должно находиться "да" или "нет", где проходит "не знаю"... Его взгляд... он такой сосредоточенный и серьезный. Неужели это действительно так сложно? Сказать это вслух? Или ты боишься, что так это будет звучать неуверенной, неправдоподобной... ложью?... - Хорошо. Он еще какое-то время смотрит сосредоточенно прямо перед собой, закусив верхнюю губу, от чего сейчас как никогда похож на ребенка. Так редко, но иногда даже он похож на ребенка. Особенно он... Поднимает свои голубые глаза и на мгновение мне кажется, что я продолжаю смотреть в небо.
- Я могу сказать это всего одним словом... Три. Их должно быть три. Неужели это так сложно? Все. Будет. Хорошо. Это просто, а он опять уплывает, играет и усложняет, хотя жизнь нужно только упрощать... - Люблю. Не понимаю. В первый момент я действительно не понимаю. Не могу понять. И мой взгляд это слишком хорошо отражает, а он наверное убеждается в том, что я не готов. Что и в этот раз надо было просто положить ладони на уши. Мы стоим так какое-то время... напротив друг друга, как-будто с разных планет. Он смотрит на меня выжидающе, слишком серьезно, а я никак не могу понять, чего я хотел и к чему пришел. Куда бежал и зачем?... - Я люблю тебя. А это уже подсказка. Неужели он думает, что я не понял? Что это можно не понять? Одно слово, заменяющее сразу три. Мое такое необходимое "Все будет хорошо". Улыбаюсь. В груди тепло и в первый раз в жизни чувствую себя взрослым. Рядом с ним. Он улыбается в ответ, хотя его улыбка такая дерганная и искусственная, что мне хочется смеяться уже в голос, что я и делаю. Этого достаточно, чтобы он стал улыбаться тепло. Поверил. Так быстро и легко. А потом, когда уже начинаю сомневаться я сам, снова... Просто потому, что иногда мне начинает казаться, что это моя роль... Он берет меня за руку и тянет вверх. Вверх по лестнице, котрая ведет именно наверх, а не вниз... туда, где солнце. Но я его не вижу, я вижу только оборачивающееся все время лицо и голубые, как небо, глаза. И поверьте, этого достаточно. Чтобы больше никогда не видеть солнце, но чувствовать его ласковое, такое нежное и теплое прикосновение... Делаю шаг вперед, иду за ним. В этот момент на душе так хорошо и спокойно... правильно. Просто потому, что я уверен - теперь все действительно будет хорошо. А еще... как бы это ни банально звучало... я очень хочу жить. Жить в этой вселенной, где теперь у меня только одно солнце... ОН. Такой обычный, но самый важный... на одну жизнь... мою.
-
-
24.03.2009 в 13:40Смотрю на часы и в который раз не вижу время. Это такое бессмысленное движение - поднимать руку к лицу, только лишь бы ожить и сделать хоть что-нибудь. Вот и сейчас - я понятия не имею сколько сейчас времени, даже не смотря на то, что только что смотрел на часы. А еще я жду его... И мне так много хочется... Сразу... Но в то-же время, не хочется ничего, потому что странная апатия встречает меня почти весь последний месяц - стоит мне проснуться или попытаться заснуть.
Я не знаю, что входит в само определение "слишком многое", но мне плохо от того, что эти четыре месяца такой четкой границей разделили меня на того, какой я был, и того, каким стал. Хотя внешне разница не заметна, но глубоко внутри этот разлом слишком велик, чтобы можно было попытаться перешагнуть эту пропасть. Но хуже всего, что сейчас постоянно идут дожди, обманывая получасовой передышкой теплого солнца. Весь день... Утром и вечером. И это тоже что-то значит... Мысли прерывает неожиданное прикосновение холодных пальцев к глазам. Даже не смотря на то, что он носит теплые перчатки-обрубки, его руки всегда холодные... или это просто я неспособен поделиться своим теплом?...
- Долго ждешь? - выдыхает прямо на ухо теплым облачком дыхания, а мне вдруг хочется вырваться из его рук, наорать и просто уйти... можно уйти и молча, но куда деть накопившееся внутри странное и такое болезненное переживание. Просто это "долго ждешь", как и "соскучился", да и просто "привет" - это все было во время, но не до или после, а значит, ранит... ранит своей неизбежностью скорого перехода в первую, либо вторую категорию. А еще именно сейчас мне почему-то хочется спросить, зачем он каждый раз невесомым касанием закрывает мне уши, когда говорит такие важные слова. Нагибаясь, становясь ближе и щекоча дыханием щеку или шею, он находится где-то очень далеко - в мире, где есть звук и звучание каждого слова, в то время как я остаюсь здесь - в глухой пустоте и своей темноте. Да, именно, темноте. Потому что только теперь я смог понять, что то, что меня окружает - это постоянная темнота, в то время как он всегда там, где солнце.
Комкаю контур губ в легкой улыбке, но от этого становится только хуже. Просто эта улыбка уже не такая безразличная, как была в начале, но и не болезненно-смущенная, какая появилась в конце. Что-то между, что всегда между...
Он громко чмокает меня в щеку и усаживается рядом на ступеньку, а мне в первый раз безразлично параллельно, что о нас могут подумать другие. Хотя, самая моя большая ошибка может заключаться в том, что этим "другим" никогда не было до нас никакого дела, а я стал понимать это только сейчас...
- Нет.
Вопрос задан так давно, что теперь ответ уже перестал быть уместным и нужным... Но я просто должен что-нибудь сказать, чтобы показать - все в порядке. Он мне почти наверняка не поверит, зато себе поверю я сам... Пластиковый стаканчик больше не греет пальцы и кофе давно остыл. Опускаю его полупустым на ступеньку, у самых ног. Холодно...
- Сегодня так хорошо...
Он задирает голову и, щурясь, смотрит куда-то в небо, где должно быть солнце... но его нет. Все плохо. И я в который раз не понимаю этого его каждодневного "хорошо", потому что хорошо все время быть не может. Или он это говорит, только когда рядом я? Бред. Как и весь этот день, последняя неделя и прошедший месяц. Но я этого не скажу, просто потому, что я не сказал так много, что это теперь перестало иметь какое-либо значение вообще.
- Эй, что-то случилось?
Он слегка дотрагивается своей коленкой до моей, а я чувствую, как по телу проходят волны мурашек, смешанные с холодной дрожью. Так близко... Господи, я допустил его к себе так близко... Отрицательно киваю головой и делаю вид, что меня очень интересуют шумные столики внизу... там, где каменистая площадка автостоянки и арка входа-выхода из живой зелени. На самом деле я ничего не вижу. Не только из-за больших солнцезащитных очков, раскрашивающих и нарезающих все в черно-белые кадры, но из-за внезапной слабости и невозможности просто открыть глаза. Мне кажется, что где-то очень далеко от этого времени, от теперешнего "сейчас", я буду так-же просто сидеть, закрыв глаза, но его рядом не будет... Может быть его нет уже сейчас и эта игра воображения...
Легкое касание ледяных кончиков пальцев и точечное царапанье краешком ногтя.
- Нет, не трогай!
Резко дергаюсь, как ужаленный, чтобы не дать ему снять очки, и нечаянно задеваю ногой стоящий внизу пластиковый стаканчик, который тут же падает вниз... с этой большой и долгой высоты. Кофе разливается, оставляя пятна на камне, а во мне что-то переворачивается... вместе с этим самым стаканчиком. Встаю и просто бегу вперед, проделывая почти тот-же самый путь-траекторию и перепрыгивая через несколько ступенек. Если споткнусь, то просто кубарем сорвусь вниз, да еще велика вероятность и шею сломать, но... Это так неважно. Сейчас это совсем неважно. Потому что я плачу, мне плохо, и все как по замкнутому кругу. Потому что раньше у меня не было ничего, а сейчас у меня по-прежнему нет ничего, но есть кто-то, кого я не хочу потерять. Не могу. Но должен.
На последней ступеньке нога зацепляется за штанину и я неуклюже спотыкаюсь, почти готовый упасть. В последний момент что-то с силой дергает назад, цепляясь за капюшон, и это удерживает меня от того, чтобы с позором впечататься в каменный асфальт.
- Дурак!
Он так и не отпускает мой капюшон, к тому-же еще несколько раз встряхивает, хотя и выглядит это, должно быть, очень смешно и забавно со стороны. Хотя бы потому, что я его выше. Потом, не знаю зачем, он начинает меня отряхивать, а я просто стою и не знаю, что дальше. Задыхаюсь. Просто я слишком много понял за эти три месяца... И теперь не знаю, что мне дальше делать со всем этим... никому ненужными знаниями. Бесполезными, если его не будет рядом... больше всего для меня самого.
Натыкаюсь на его испуганно-растерянный взгляд и понимаю, что улыбаюсь. Глупо, но искренне, а он наконец сдергивает эти большие очки, способные спрятать от мира, но не защитить.
По его взгляду я пойму... я понимаю, что все-таки плачу. Это почти незаметно и неощутимо, только две тоненькие прозрачные дорожки по щекам, расчерчивая лицо знаками тех зашифрованных эмоций, что глубоко внутри. Когда-то, очень давно, мне казалось достаточно простого и тихого "Все будет хорошо". Я готов был поверить не только в это, но этих трех слов было бы достаточно. Теперь слишком многое стало другим, не я, а все, что вокруг. И эти три слова...
- Скажи мне...
Прерываю его на таком увлекательном занятии, когда он с прилежной аккуратностью повторяет пальцем линии дорожек, слегка растушевывая их по щекам. Вздрагивает. Художник, от слова "худо". Кажется, он действительно этим увлечен... настолько, что даже прикусил губу и вот уже кончик языка показывает всю сосредоточенность его попыток.
- М?
- Три слова.
Я непреклонен, потому что хочу финала. Именно в этот момент. Я очень хочу правды, не завуалированной и метаморфической, а обычной... такой простой и понятной. Эта его растерянность - она сойдет когда-нибудь с его лица или это только сегодня? Сейчас?...
- Скажи...
Выдыхаю почти что одними только губами, стискивая зубы. Скажи же, что все будет хорошо... что все уже хорошо.
- Ты уверен? Я говорил это столько раз...
Опять поднимающееся раздражение, немного злости и обиды. Ровно. Невозмутимо. Нет. Ты не говорил. Или просто меня там не было... Или это был не я. Не мне. А может это было в один из тех редких моментов, когда ты нарочно закрывал мне уши, чтобы я не мог услышать. Тогда так не считается. Неопределенно мотаю головой, пытаясь найти в этом пространстве хоть какую-нибудь верную траекторию, потому что я не знаю, на какой оси должно находиться "да" или "нет", где проходит "не знаю"...
Его взгляд... он такой сосредоточенный и серьезный. Неужели это действительно так сложно? Сказать это вслух? Или ты боишься, что так это будет звучать неуверенной, неправдоподобной... ложью?...
- Хорошо.
Он еще какое-то время смотрит сосредоточенно прямо перед собой, закусив верхнюю губу, от чего сейчас как никогда похож на ребенка. Так редко, но иногда даже он похож на ребенка. Особенно он... Поднимает свои голубые глаза и на мгновение мне кажется, что я продолжаю смотреть в небо.
-
-
24.03.2009 в 13:40Три. Их должно быть три. Неужели это так сложно? Все. Будет. Хорошо. Это просто, а он опять уплывает, играет и усложняет, хотя жизнь нужно только упрощать...
- Люблю.
Не понимаю. В первый момент я действительно не понимаю. Не могу понять. И мой взгляд это слишком хорошо отражает, а он наверное убеждается в том, что я не готов. Что и в этот раз надо было просто положить ладони на уши.
Мы стоим так какое-то время... напротив друг друга, как-будто с разных планет. Он смотрит на меня выжидающе, слишком серьезно, а я никак не могу понять, чего я хотел и к чему пришел. Куда бежал и зачем?...
- Я люблю тебя.
А это уже подсказка. Неужели он думает, что я не понял? Что это можно не понять? Одно слово, заменяющее сразу три. Мое такое необходимое "Все будет хорошо". Улыбаюсь. В груди тепло и в первый раз в жизни чувствую себя взрослым. Рядом с ним. Он улыбается в ответ, хотя его улыбка такая дерганная и искусственная, что мне хочется смеяться уже в голос, что я и делаю. Этого достаточно, чтобы он стал улыбаться тепло. Поверил. Так быстро и легко. А потом, когда уже начинаю сомневаться я сам, снова... Просто потому, что иногда мне начинает казаться, что это моя роль... Он берет меня за руку и тянет вверх. Вверх по лестнице, котрая ведет именно наверх, а не вниз... туда, где солнце. Но я его не вижу, я вижу только оборачивающееся все время лицо и голубые, как небо, глаза. И поверьте, этого достаточно. Чтобы больше никогда не видеть солнце, но чувствовать его ласковое, такое нежное и теплое прикосновение... Делаю шаг вперед, иду за ним. В этот момент на душе так хорошо и спокойно... правильно. Просто потому, что я уверен - теперь все действительно будет хорошо. А еще... как бы это ни банально звучало... я очень хочу жить. Жить в этой вселенной, где теперь у меня только одно солнце... ОН. Такой обычный, но самый важный... на одну жизнь... мою.
-
-
07.05.2011 в 21:20-
-
08.05.2011 в 15:22